Гоген поль «таитянки» описание картины, анализ, сочинение

Он был успешным предпринимателем и за несколько лет умудрился сколотить крупное состояние, которого хватило бы для обеспечения всей семьи – жены и пятерых детей. Но в один момент этот человек пришел домой и заявил, что хочет надоевшую финансовую занятость променять на масляные краски, кисти и холст. Таким образом, он покинул биржу и, увлекаясь любимым делом, остался ни с чем.

Художник Поль Гоген

Сейчас постимпрессионистские полотна Поля Гогена оцениваются не в один миллион долларов. Например, в 2015 году картина художника под названием «Когда свадьба?» (1892), изображающая двух таитянок и живописный тропический ландшафт, была продана на аукционе за $300 млн.

Но получилось так, что при жизни талантливый француз, как и его коллега по цеху Ван Гог, так и не удостоился заслуженных признания и славы. Ради искусства Гоген сознательно обрек себя на существование бедного скитальца и променял богатую жизнь на неприкрытую бедность.

Детство и юность

Будущий художник родился в городе любви – столице Франции – 7 июня 1848 года, в то смутное время, когда страну сезанна и пармезана ждали политические потрясения, отражающиеся на жизни всех граждан – от непримечательных торговцев до крупных предпринимателей. Отец Поля, Кловис, – выходец из мелкой буржуазии Орлеана, который трудился либеральным журналистом в местной газете «Насьональ» и скрупулезно освещал хроники государственных дел.

Автопортрет Поля Гогена

Его супруга Алина Мария была уроженкой солнечного Перу, росла и воспитывалась в знатной семье.

Мать Алины и, соответственно, бабушка Гогена, незаконнорожденная дочь дворянина дона Мариано и Флоры Тристан, придерживалась политических идей утопического социализма, стала автором критических эссе и автобиографической книги «Скитания партии». Союз Флоры и ее мужа Андре Чазала закончился печально: горе-возлюбленный напал на супругу и попал в тюрьму за покушение на убийство.

Из-за политических переворотов во Франции Кловис, беспокоясь за безопасность семьи, был вынужден бежать из страны. К тому же власти прикрыли издательство, где он работал, и журналист остался без средств к существованию. Поэтому глава семейства вместе с супругой и маленькими детьми отправился на судне в Перу в 1850 году.

Портреты Поля Гогена

Отец Гогена был преисполнен благих надежд: он мечтал обосноваться в южноамериканском государстве и под эгидой родителей супруги основать собственную газету. Но планам мужчины не удалось сбыться, потому что во время пути Кловис неожиданно скончался от сердечного приступа. Поэтому Алина вернулась на родину вдовой вместе с 18-месячным Гогеном и его 2-летней сестрой Мари.

Поль до семилетнего возраста прожил в древнем южноамериканском государстве, горные живописные окраины которого будоражат воображение любого человека.

За юным Гогеном был глаз да глаз: в поместье дяди в Лиме его окружали слуги и медсестры.

Поль сохранил яркую память о том периоде детства, он с наслаждением вспоминал безграничные просторы Перу, впечатления от которого преследовали одаренного художника всю оставшуюся жизнь.

Поль Гоген

Идиллическое детство Гогена в этом тропическом раю внезапно закончилось. Из-за гражданских перуанских конфликтов в 1854 году именитые родственники со стороны матери лишились политической власти и привилегий.

В 1855 году Алина вместе с Мари вернулась во Францию, чтобы получить наследство от дяди. Женщина обосновалась в Париже и начала зарабатывать на хлеб портнихой, а Поль остался в Орлеане, где воспитывался дедушкой по отцовской линии.

Благодаря упорству и труду в 1861-м родительница Гогена стала владелицей собственной швейной мастерской.

После нескольких местных школ Гогена отправили в престижную католическую школу-интернат (Petit Sеminaire de La Chapelle-Saint-Mesmin). Поль был прилежным учеником, поэтому преуспевал во многих предметах, но в особенности хорошо талантливому юноше давался французский язык.

Молодой Поль Гоген

Когда будущему художнику исполнилось 14 лет, тот поступил в парижскую военно-морскую подготовительную школу и готовился к поступлению в мореходное училище.

Но, к счастью или сожалению, в 1865 году молодой человек провалил экзамены на приемной комиссии, поэтому, не теряя надежды, нанялся на судно лоцманом.

Таким образом, молодой Гоген отправился в путешествие по безграничным водным пространствам и за все время объездил множество стран, побывал в Южной Америке, на побережье Средиземного моря, исследовал северные моря.

Пока Поль находился в плавании, его мать скончалась от болезни.

Гоген в течение нескольких месяцев пребывал в неведении относительно ужасной трагедии, пока письмо с неприятной новостью от сестры не настигло его на пути в Индию.

В завещании Алина рекомендовала отпрыску сделать карьеру, потому что, по ее мнению, Гоген из-за строптивого нрава не сможет в случае беды опереться на друзей или родственников.

Эпатажный Поль Гоген

Поль не перечил последней воле родительницы и в 1871 году отправился в Париж, дабы начать самостоятельную жизнь. Молодому человеку повезло, поскольку друг матери Гюстав Ароза помог 23-летнему осиротевшему парню выбиться из грязи в князи. Гюстав, биржевый делец, рекомендовал Поля в компании, за счет чего молодой человек получил должность брокера.

Живопись

Талантливый Гоген преуспел в своей профессии, у мужчины начали водиться деньги. За десять лет карьеры он стал почтенным человеком в обществе и сумел обеспечить семью комфортабельной квартирой в центре города. Подобно своему опекуну Гюставу Арозе, Поль стал скупать картины знаменитых импрессионистов, а в свободное время вдохновленный полотнами Гоген начал пробовать свой талант.

Картина Поля Гогена «Когда свадьба?»

В период с 1873 по 1874 годы Поль создал первые яркие пейзажи, в которых отражалась перуанская культура. Одна из дебютных работ молодого художника – «Лесная чаща в Вироффе» – была выставлена в Салоне и получила восторженные отзывы критиков.

Вскоре начинающий мастер познакомился с Камилем Писсарро, французским живописцем.

Между этими двумя творческими людьми завязались теплые дружеские отношения, Гоген часто заходил в гости к своему наставнику в северно-западном пригороде Парижа – Понтуазе.

Картина Поля Гогена «Бретонская деревня под снегом»

Художник, ненавидящий светскую жизнь и любящий уединение, все чаще проводил свободное время за рисованием картин, постепенно брокера начинают воспринимать не как работника крупной компании, а как одаренного художника.

Во многом на судьбе Гогена сказалось знакомство с неким Эдгаром Дега, оригинальным представителем импрессионистского движения. Дега поддерживает Поля как морально, так и материально, скупая его экспрессивные полотна.

Картина Поля Гогена «Шьющая женщина»

В поисках вдохновения и отдыха от шумной столицы Франции мастер собрал чемоданчик и отправился в путешествие. Так он бывал в Панаме, жил у Ван Гога в Арле, посещал Бретань.

В 1891 году, вспоминая счастливое детство, проведенное на родине матери, Гоген уезжает на Таити – вулканический остров, просторы которого дают волю фантазии. Он любовался коралловыми рифами, густыми джунглями, где произрастают сочные плоды, и лазурными морскими берегами.

Поль старался передавать все увиденные природные краски на полотнах, за счет чего творения Гогена получались самобытными и яркими.

Картина Поля Гогена «А, ты ревнуешь?»

Художник наблюдал за происходящим вокруг и подсмотренное чутким художественным взором запечатлевал в своих произведениях. Так, сюжет картины «А, ты ревнуешь?» (1892) предстал перед глазами Гогена в реальности.

Только что искупавшиеся две сестры-таитянки легли в непринужденных позах на берег под палящим солнцем. Из девичьего диалога о любви Гоген услышал раздоры: «Как? Ты ревнуешь!».

Позже Поль признавался, что это полотно является одним из любимейших его творений.

Картина Поля Гогена «Дух мертвых не дремлет»

В том же 1892 году мэтр написал мистическое полотно «Дух мертвых не дремлет», выполненное в мрачных, загадочных фиолетовых тонах. Взору зрителя предстает обнаженная таитянка, лежащая на кровати, а позади нее дух в мрачном одеянии.

Дело в том, что однажды в светильнике художника закончилось масло. Он чиркнул спичкой, чтобы осветить пространство, тем самым напугав Техуру. Поль начал размышлять, могла бы эта девушка принять художника не за человека, а за привидение или духа, которых очень боятся таитяне.

Эти мистические раздумья Гогена навеяли ему сюжет картины.

Картина Поля Гогена «Женщина, держащая плод»

Через год мастер пишет другую картину под названием «Женщина, держащая плод». Следуя своей манере, Гоген подписывает этот шедевр вторым, маорийским, названием Euhaereiaoe («Куда [ты] идёшь?»).

В этом произведении, как и во всех работах Поля, человек и природа статичны, будто бы сливаются воедино. Первоначально это полотно приобрел российский купец Морозов, в настоящее время произведение находится в стенах Государственного Эрмитажа.

Помимо прочего, автор «Шьющей женщины» в последние годы жизни написал книгу «НоаНоа», опубликованную в 1901 году.

Личная жизнь

Поль Гоген в 1873 году сделал предложение руки и сердца датчанке Мэтте-Софи Гад, которая ответила согласием и подарила возлюбленному четверых детей: двоих мальчиков и двух девочек. Гоген обожал своего первенца Эмиля, который родился в 1874 году. Многие полотна мастера кистей и красок украшает изображение серьезного мальчика, который, судя по работам, увлекался чтением книг.

Поль Гоген с женой

К сожалению, семейная жизнь великого импрессиониста не была безоблачной.

Картины мэтра не продавались и не приносили былого дохода, а супруга художника не придерживалась мнения, что с милым рай и в шалаше.

Из-за бедственного положения Поля, который еле сводил концы с концами, между супругами часто возникали ссоры и конфликты. После приезда на Таити Гоген взял в жены молодую местную красавицу.

Смерть

Пока Гоген находился в Папеэте, он работал весьма продуктивно и умудрился написать около восьмидесяти полотен, которые считаются лучшими в его послужном списке. Но судьба готовила талантливому мужчине новые препятствия. Гоген не сумел удостоиться признания и славы в кругу почитателей творчества, поэтому окунулся в депрессию.

Могила Поля Гогена

Из-за черной полосы, которая настала в его жизни, Поль не раз предпринимал попытки самоубийства. Душевное состояние художника породило угнетение здоровья, автор «Бретонской деревни под снегом» заболел проказой. Великий мастер скончался на острове 9 мая 1903 года в возрасте 54 лет.

Дональд Сазерленд в роли Поля Гогена

К сожалению, как часто это и бывает, слава пришла к Гогену только после смерти: через три года после кончины мэтра его полотна выставили в Париже на всеобщее обозрение.

В память о Поле в 1986 году был снят фильм «Волк на пороге», где роль художника исполнил знаменитый актер Голливуда Дональд Сазерленд.

Также британский прозаик Сомерсет Моэм написал биографическое произведение «Луна и грош», где прототипом главного героя стал Поль Гоген.

Произведения

• 1880 – «Шьющая женщина»
• 1888 – «Видение после проповеди»
• 1888 – «Кафе в Арле»
• 1889 – «Жёлтый Христос»
• 1891 – «Женщина с цветком»
• 1892 – «Дух мёртвых не дремлет»
• 1892 – «А, ты ревнуешь?»
• 1893 – «Женщина, держащая плод»
• 1893 – «Её звали Вайраумати»
• 1894 – «Забава злого духа»
• 1897–1898 – «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?»
• 1897 – «Больше никогда»»
• 1899 – «Сбор плодов»
• 1902 – «Натюрморт с попугаями»

Источник: https://24smi.org/celebrity/5074-pol-gogen.html

Таитянский период Гогена. История картины художника

Updated: 14.02.2020

Гоген считается европейским художником, но вся жизнь его — это бегство от европейской цивилизации. Родившись в Париже, детство живописец провел в семье овдовевшей матери, в Перу.

Говорят, детские впечатления настолько ярки, что всю жизнь — сознательно или нет, — мы пытаемся вернуться к ним, пережить их вновь.

Если так, то неудивительно, что Гогена, проведшего первые годы в экзотическом окружении, среди ярких красок и представителей самобытной культуры, всю жизнь тянуло в тропики, подальше от чопорной Европы.

Мечтам о теплых странах суждено было сбыться далеко не сразу. Сначала были ненавистная профессия, затем нищенское существование начинающего художника, женитьба на датчанке, дети… В 1891 Гоген начал свой побег от цивилизации, которую искренне считал «болезнью». Он снял или купил прибрежную хижину и поселился на Таити.

Практически всю оставшуюся жизнь Гоген прожил на островах, среди туземцев. За это время он написал множество картин. И, что характерно, на многих изображен один и тот же персонаж — женщина-туземка. Картина «Две таитянские женщины на побережье» — одно из таких полотен. Причем, эта женщина, которую постоянно писал художник, изображена на ней дважды. Кто она?

Туземная жена Гогена

Поселившись на острове, Гоген был покорен живостью и непосредственностью туземок. А однажды встретил на берегу свою туземную музу и вторую жену — 13-летнюю Теха’аману (Техуру, как назвал ее художник в своей книге «Ноа Ноа»). Семья отдала девушку художнику, а тот с радостью сделал ее своей главной натурщицей.

Впрочем, в юной девочке уже зрелого мужчину привлекла не столько красота и готовность бесконечно позировать, сколько ее неиспорченность и безропотность. Она покорно сносила и его агрессию, и дурной характер, и неуемный сексуальный аппетит. Она ждала его дома, пока художник развлекался с другими островитянками.

Туземный брак

Стоит заметить, что местный «брак» не имел законной силы (у Гогена все еще была официальная жена-датчанка Метте Софи Гад) и в любой момент мог быть расторгнут любой из сторон. Женщина возвращалась в родительский дом, а затем вновь могла стать женой соплеменника либо подругой одного из приезжих.

Брак с туземками был популярен у гостей острова в том числе и потому семья супруги могла обеспечить пропитание «мужу»: туземцы ловили рыбу, охотились и добывали фрукты. Если бы Гоген не женился на Техуре, то, возможно, умер бы с голоду, поскольку был беден как церковная мышь.

К тому же, с точки зрения европейцев, туземки были доступны и абсолютно лишены условностей белых женщин.

Дальнейшая судьба музы Гогена

Первый таитянский период Гогена был неразрывно связано с Техурой, но продолжался недолго. Бросив туземку и их общего ребенка, Гоген вернулся в Европу, а затем вновь объявился на Таити. Он пытался вернуть свою смуглую музу, но та отвергла художника, уже больного сифилисом.

Теха’амана стала женой соплеменника и родила тому двоих детей. Как и четверть населения Таити она погибла в 1918 году во время эпидемии испанки, завезенной европейцами.

Картина «Таитянские женщины на берегу», для которой в 1891 году позировала юная Техура, сейчас хранится в Париже, в Музее Д' Орсэ.

Источник: https://veryimportantlot.com/ru/news/obchestvo-i-lyudi/taityanki-na-beregu-istoriya-kartiny-gogena

Поль Гоген «Что нового?» (Две таитянки). Описание картины

Прибыв на Таити, Гоген открывает для себя совершенно новую эстетику, которая зазвучала в унисон с его представлениями о цвете, сюжете и техники. Ощутив свободу, как человек, он стал творить как свободный художник. Одним из самых знаковых полотен первого таитянского периода творчества является картина «Две таитянки» или «Парау апи?», что переводится с местного языка как «Что нового?».

Эта первая работа Гогена, где таитянские женщины изображены крупным планом. До этого талантливая рука мастера уже создала «Сплетни», «Грёзы», «Огненная пляская», но все эти картины как бы подготавливали зрителя к появлению «Парау апи?».

На картине мы видим двух женщина, одетых в яркие просторные платья. Их позы расслаблены и непринуждённы. Подобная простота и естественность всегда привлекала живописца. Одна из женщин представлена зрителю со спины, лишь небрежный поворот её головы позволяет хоть чуть-чуть рассмотреть её лицо.

На Таити живописец развил одну из основных черт своей неповторимой стилистики – присутствие в работах ярких колористических элементов, выраженных красочных узорах, цветах и других подобных элементах. В этой работе данная тенденция воплощена на платье одной из героинь – белоснежные цветы на яркой красной юбке неизменно отвлекают внимание на себя.

Стремясь сосредоточить внимание на экзотических героинях, автор не только сделал первый план крупнее, но и обезличил фон. Фон картины представлен ровным жёлтым цветом с тёмными полосками в верхней части работы.

Две девушки увлечены неспешной беседой – рассевшись поудобней, они не смотрят на зрителя, их взгляд полный задумчивости, устремлён вбок или ниц. «Что нового?» – витает вопрос в воздухе, как основной смысл содержания, как сюжетообразующий лейтмотив картины.

Сегодня картина с вопрошающим сюжетом экспонируется в Германии.

Картина художника Поля Гогена «Что нового?» 1892 г. Холст, масло. 67 x 92 см. Галерея новых мастеров, Дрезден, Германия

Источник: http://vangogen.ru/pol-gogen-chto-novogo/

Сочинение по картине Три таитянки — Поль Гоген

…Как близко, близко твой подходит зов — До заповедей рода и первины — Океанийских низка жемчугов И таитянок кроткие корзины… О. Э. Мандельштам Таитянки на холстах Поля Гогена стали символичным олицетворением всего того, что связывало художника с теплом материнских рук и запахом ее волос. Проведя детство на родине своей матери в Перу, красочные картинки экзотических пейзажей и не менее удивительного населения, навсегда запали в память Гогена.

Это наложило определенный отпечаток на стиль его письма и тематики. «Три таитянки» — работа, которую автор создавал под впечатлением долгой жизни на островах Океании после переезда из европейской действительности. Это произведение позднего периода его творчества и одно из многих посвящений красоте туземок.

Свою работу Гоген не обделил уникальным пейзажем в купе с импрессией цвета и густотой красок. Художнику удалось, как всегда, превратить сюжет в яркую палитру. Он, как последователь импрессионизма, всячески обходил стороной черные смолистые цвета, поэтому сюжет получился слишком пестрым, при этом не навязчивым.

Таитянки Гогена — смуглые музы его творчества. С особой чувственностью прописал автор их тела песочного цвета. Практически мальчишеское телосложение граций в руках мастера превратилось в трепетную особенность островитянок.

Художник ярко отобразил сочные текстильные полотна, в которые замотаны девушки. Ткани — особый атрибут фольклорного искусства Таити. Они расписывались вручную и окрашивались натуральными красками, при этом цвет играл особое значение в эмоциональном настроении жителей острова.

Несмотря на ту жару, с которой связывают обыватели острова Французской Полинезии, Таити — комфортное место, где градус не превышает отметки «30». Об этом свидетельствует прохладная палитра картины. Это обилие сиреневых и лиловых прохладных красок.

Это размытая прозрачная зелень, вода с синевой, голубые тени деревьев.

Это спасительная тень под густой зеленью деревьев. Сами же героини сюжета немного скованы, при этом абсолютно лишены стыда и не маскируют своей наготы. Двое из молодых подруг — в красных тканях, — пугливые «лани», скромны в своих позах, прячут тела от художника, повернувшись спиной. Они удивительно прекрасны в своей экзотике и фантастической разности с европейскими красавицами.

Можно сказать, что это деликатес женской красоты и женственности, терпкий и острый на вкус.

(1

Источник: https://kartiny.rus-lit.com/gogen-pol/tri-taityanki-pol-gogen/

Описание и анализ картины Поля Гогена «Сбор плодов»

Наиболее известные картины Поля Гогена написаны в Океании, на острове Таити, где художник пытался скрыться от материалистической, насквозь прогнившей, по его мнению, Европы и обрести внутреннюю гармонию путем возвращения к дикости, воссоединения с природой. Он посещал Таити дважды: с 1891 по 1893 годы и с 1895 до самой смерти в 1903 году.

Во время своей второй поездки Гоген был уже глубоко и бесповоротно разочарован в жизни, считал себя обреченным во всех отношениях человеком.

Помимо бесконечных внутренних проблем и мучившего его одиночества, художнику приходилось справляться с нищетой и болезнями: боль в ногах, поврежденных еще в парижской драке, и экзема, неизлечимая в условиях тропического климата, причиняли ему значительные страдания.

Картина «Сбор плодов», которая имеет также второе название «О, Таити, чудесный край!» написана в 1899 году, спустя год после того, как Гоген пытался свести счеты с жизнью.

Его отношение к собственному существованию оставалось предельно мрачным, но, тем не менее, на живописи проблемы художника не отражались, ведь именно она, и, конечно, чудесный, горячо любимый Гогеном остров, помогали ему справиться со всеми невзгодами и проблемами и, несмотря ни на что, жить.

Большой размер картины и ее прямоугольный формат с доминирующей горизонтальной линией навевает мысли о повествовательном сюжете, для которого удобна такая величина и положение холста.

Но данное впечатление в любом случае обманчиво, так как, в отличие от виноградников Ван Гога, картина Гогена никоим образом не подчинена конкретному сюжету или явлению, художник не ставил перед собой задачи «рассказать», простое фотографическое изображение сбора плодов также не было его целью. Символичность запечатленной художником сцены очевидна.

Избранный Гогеном формат полотна может создавать некую псевдосюжетность, которая дает нам возможность представить изображение как своеобразную линию времени, текущую и отмеченную определенными событиями, отображенными на холсте.

Точкой отсчета здесь становится вертикаль загадочного, неизвестного науке дерева, которое гораздо больше напоминает один из европейских уличных фонарей. Этот факт подчеркивает то, что Гоген так же, как и Ван Гог, никогда не пытался в своих работах копировать природу.

Он пропускал увиденное через свое сознание, в котором впечатления от острова смешивались с его собственными мыслями, неизбежно включавшими в себя некий осадок цивилизации, и, таким образом, на его полотнах возникали причудливые формы эклектики европейского, таитянского и, несомненно, индивидуального представления о мире.

Интересен факт, что две таитянки попали на «Сбор плодов» с других полотен, относящихся также к 1899 году: девушка в светлом, зеленовато-голубом платье с бледно-розовыми цветами в руках является персонажем картины «Месяц Марии» (1899 г.

, Арт-центр Уолкера, Миннеаполис), которая повторяет не только таитянку, но и всю левую часть «Сбора плодов», включая и вышеописанное дерево. Соседняя девушка в юбке холодных розовых оттенков, которая держит блюдо с красными цветами в руках, присутствовала на картине «Две девушки с цветами манго» (1899 г., Нью-Йорк.

Музей Метрополитен). Возможно, упомянутые картины были подготовительными эскизами к этому большому полотну.

Можно сказать, что на девушке с красными цветами дольше всего задерживается внимание зрителя.

Объяснением этому служит ее фронтальное положение и изображение лица анфас, создающее впечатление зрительного контакта, который при более внимательном рассмотрении оказывается ложным, так как таитянка смотрит не на нас. Зрителю не узнать, куда направлен ее отрешенный взгляд.

Таким образом, из-за отсутствия какого-либо диалога увеличивается дистанция между нашим миром и миром идеальным, созданным Гогеном, который, благодаря своей таинственности и недоступности, становится все более и более привлекательным.

В этот хорошо защищенный художником мир невозможно проникнуть зрителю. Его неприступность усилена тем, что третья таитянка в серо-зеленом платье с розовым поясом и вовсе повернута к нам спиной. Она срывает плод с ветки дерева, что неизбежно создает аллюзию на Еву.

Лишь у нее одной, совершившей грехопадение, ноги твердо стоят на земле. Положение других девушек не вызывает подобного ощущения устойчивости.

Такие реминисценции христианских идей и способов изображения, характерных для Проторенессанса, приближают данное полотно к иконе, а также свидетельствуют о преемственности, связывающей художников различных поколений, которая совсем не чужда Гогену.

Невозможно не заметить эту связь, рассматривая девушек и как единую группу персонажей. Все вместе они напоминают о трех грациях, столь часто появляющихся в картинах старых мастеров. Но грации Гогена уже не бледные невесомые создания, а крепко сложенные, темнокожие таитянки, воплотившие в себе идеал единения животной и человеческой природы.

К каждой из них можно отнести слова, написанные Гогеном, которые являют собой совокупность его представлений о таитянской женщине: «… Эта таитянская Ева очень нежна, очень мудра в своей наивности. Загадка, скрытая в глубине ее детских глаз, для меня непостижима.

Это Ева после грехопадения, она еще может бесстыдно ходить обнаженной, она еще не растеряла своей животной красоты первого дня творения. Это Ева, и тело ее еще тело животного.

Но голова уже эволюционировала, мысль развила тонкость чувств, любовь оставила на губах ироническую улыбку, и пусть наивно, но она ищет в своей памяти причины времен прошедших и настоящих. Она смотрит на вас, и во взгляде у нее загадка».[13]

Двигаясь взглядом дальше по картине, мы обнаружим в правом нижнем углу спящую собаку с двумя щенками, а выше – таинственного всадника, согнувшегося подобно его темной, почти черной, лошади. Всадник этот – обнаженный человек, но невозможно сказать наверняка – мужчина или женщина.

И это неудивительно, ведь, по словам Гогена, «у этих племен, которые ходят обнаженными, различие полов, как и у животных, гораздо менее заметно, чем у нас… На Таити лесной и морской воздух у всех укрепляет легкие, у всех расширяет плечи, бедра, галька побережий и лучи солнца щадят женщин не больше, чем мужчин.

Говоря о колорите данной картины, стоит отметить, что невозможно однозначно определить, теплый он или холодный.

Использованные Гогеном цвета вообще сложны для формулировки и описания, за исключением, пожалуй, чистого и локального изумрудного цвета листвы на заднем плане, а также периодически возникающего по всему пространству картины для обозначения созревших фруктов красного цвета.

Остальные же оттенки, использованные художником, в отличие от чистых красок Ван Гога, смешиваются, сливаются, перетекают один в другой и даже меняют свою первоначальную температуру на противоположную. Например, неестественно яркий желтый с примесями зеленого цвет неба, занимающего большую часть картины, не кажется теплым.

Нужно заметить, что этот небесный цвет неожиданно появляется и на поверхности земли; и таким образом небо, словно пролившееся на землю в виде золотистых лужиц, превращает изображенный мир Таити в символ рая. И это имеет свои основания — ведь остров действительно был для Гогена своеобразным раем на земле.

Что касается земли, то она изображается художником с помощью бесконечно переливающихся зеленых, коричневатых и красно-бурых оттенков. И снова обильное использование коричневых тонов подавляет холодные свойства зеленого цвета.

Все эти колышущиеся цвета в совокупности с неровными и нечеткими контурами делают земную поверхность зыбкой, недостаточно плотной и твердой.

Если также учесть, что люди, на телах которых присутствуют тени, сами их не отбрасывают, то может показаться, что все присутствующие на картине полуреальные фигуры помещены в некую неопределенную, растекающуюся, мерцающую различными цветами материю; они будто бы зависли в пустоте, подобно богу из древнего маорийского культа, описанного Гогеном: «Таароа было его имя; он держался в пустоте. Ни земли, ни неба, ни людей. … Таароа – это ясность, зерно, основа, он нетленный, он сила, которая создает Вселенную».[15] На этой картине люди все же присутствуют, однако четко определить небо и землю, сказать, где заканчивается одно и начинается другое, невозможно.

Посмотрите на японцев, которые так восхитительно рисуют, и вы увидите у них жизнь на солнце и открытом воздухе без теней Так как тени являются обманом зрения, вызванным солнцем, то я склонен отказаться от них».

[16] Вследствие этого, нет смысла говорить о каких-либо источниках света или определять время суток. Картина Гогена – сама по себе солнце и свет.

Возвращаясь к цвету, нужно сказать об оттенках, употребленных для изображения спящей собаки: они до такой степени землисты и так близки к тем, которые окружают ее тело, что кажется, будто только контур не дает этому животному окончательно слиться с землей.

Подобный эффект, с одной стороны, напоминает о непревзойденной близости животного и природы, а с другой стороны, рождает вопрос: не мертва ли эта собака, раз она уже почти неотделима от земли? Если признать эту гипотезу достоверной, то становится очевидным противопоставление новой жизни, представленной щенками, и конца жизни в виде мертвой собаки. Кроме того, их близость, неразрывная связь между явлениями жизни и смерти обусловлена как композиционно, так и семантически: ведь мало что может превзойти единство матери и ее новорожденных детенышей.

Черный цвет в колорите картины отсутствует. Это предопределено как практикой импрессионистов, так и личными воззрениями Гогена, подкрепленными взглядами турецкого художника XVIII века Вехби-Зунбул-Заде, копию трактата которого Гоген всегда держал при себе.

В этом трактате говорилось о том, что художникам следует отбросить черный, белый и серый цвета.

[17] Наиболее близкие к черному оттенки темно-зеленого и темно-коричневого можно найти в изображении лошади, щенят, волос, ствола дерева, а также контуров, которыми выделяет Гоген свои фигуры.

Контуры, безусловно, делают образы линейными, но эта линейность нейтрализуется неопределенностью и призрачностью среды, в которую помещены персонажи.

Вопрос пространства – наиболее болезненный для творчества Гогена.

Он был ярым противником перспективы, и на многочисленные нападки зрителей и критиков ответил в своей статье «К вопросу о перспективе»: «Хотите перспективу, уходящую вдаль? Нарисуйте сходящиеся к горизонту прямые линии, это умеет и ребенок, — так чего тут восхищаться? Чему удивляться? А в противоположном случае почему надо браниться? … На моей таитянской выставке у Дюран-Рюэля зрители, а потом и критика орали перед полотнами, на которых им недоставало воздуха. Никакой столь любимой ими перспективы, никаких аллей… Им что, хотелось, чтобы я изобразил вымышленный Таити, остров, похожий на парижские окрестности, весь как по линейке расчищенный? И то, что было для меня плодом глубоких размышлений, логики и дедукции, все, что родилось во мне самом, а не было взято напрокат из материалистических теорий парижских буржуа, делает меня виноватым и в том, что я не кричу вместе с толпой».[18]

И если вернуться к представлению о картине как о линии времени, то допустимо представить, что здесь Гоген соединил прошлое, настоящее и будущее, в которых все меняется, а неизменными остаются лишь расположенные на заднем плане и не привлекающие большого внимания очертания куста, которые по мере движения вправо становятся все менее и менее четкими.

Взгляд зрителя, плененный непостижимой красотой Таити, двигается, как было сказано вначале, слева направо: от дерева к всаднику. Но дойдя до крайней точки, он не может покинуть картину, а поворачивает обратно.

Это обусловлено положением всадника, которое поневоле заставляет зрителя вернуться к началу и совершить проделанный взглядом путь еще не один раз.

Такой эффект усиливает загадку картины, в которую нельзя проникнуть, но от которой, в то же время, невозможно оторваться.

Кроме того, этот эффект затрагивает тему цикличности, непрерывного круговорота жизни, вырваться из которого нереально. И если Ван Гог для изображения подобной повторяемости событий непосредственно использовал круг, то Гоген обходится без него.

Он лишь строит определенным образом композицию, обеспечивая бесконечное движение от одного края картины к другому и возвращение к тому, что уже когда-то было, к чему-то, давно уже пройденному.

Также, на картине Ван Гога круг не являлся единственным составляющим; была возможность выйти из него на дорогу, уходящую к горизонту, где смутно ощущалось присутствие надежды на перемены. У Гогена же подобный выход и разрыв цикла невозможен.

«Я не перевариваю месиво в фактуре»[19] — писал Гоген. Спокойствие и рассудочность в его обращении с краской контрастирует с неистовой манерой Ван Гога. Мазок кисти Гогена за исключением некоторых деталей, таких, как изумрудная листва или грива лошади, написанных более декоративно, предельно однообразен, прост и гладок.

В то же время он довольно свободен и широк. В основном, картина создана с помощью вертикальных мазков, одинаковых, например, в изображении неба и земли. Разграничены они только по цвету.

Из-за этого возникает ощущение, что Гоген обладал волшебной кистью или краской, позволяющей проводить простые линии, приобретающие в нужном месте нужный художнику оттенок.

Все в этой картине направлено на создание таинственного, иллюзорного ощущения; все на ней скрытое, неявное. Реальность на полотне сливается с фантазией, небо превращается в землю, факт становится символом.

В завершение вполне уместно привести слова самого Гогена: «…Все эти фантастические краски, эта пылающая всеохватная атмосфера молчания.

Все это существует как эквивалент величия, глубины, тайны Таити, когда все это надо выразить на полотне размером в один квадратный метр».[20]

Заключение

Сравнивая «Сбор плодов» Гогена и «Красные виноградники» Ван Гога, очень важно отметить разницу состояний, при которых создавали художники свои полотна.

Гоген в смиренном отчаянии осознавал, что все уже позади, Ван Гог же находился в предвкушении изменений к лучшему, которых, как известно, не последовало.

В «Сборе плодов» Гогена все направлено на то, чтобы заворожить постороннего наблюдателя, но не допустить его в сокровенную сферу иллюзий.

Этому способствует и неопределенность цвета, и строгость композиции, и глубина, недостаточная для легкого проникновения в картину, и персонажи – выделяющиеся и привлекающие внимание, но отрешенные и недоступные.

«Красные виноградники» Ван Гога если не более дружелюбны, то, во всяком случае, значительно более открыты для зрителя. Картина будто бы стремится вовлечь в себя весь внешний мир, погрузить его в водоворот цветов и кажущихся хаотичными мазков кисти.

В своем желании творить Гоген оказался в отстраненных, закрытых для обычного человека загадочных мирах, которые созданы небезразличным, но отрешенным разумом; Ван Гог же изливает на зрителя вместе с избытком красок также избыток своих чувств, эмоций, внутренних переживаний и моментальных порывов, проявляющихся в каждом движении его кисти.

Рекомендуемые страницы:

Источник: https://poisk-ru.ru/s11536t8.html

Анализ картины

Портрет как жанр у Гогена нередко сочетается с пейзажным жанром, поскольку на сочетании одного жанра живописи с другим складывалась главная тема искусства Гогена — «созвучие человеческой жизни с животным и растительным миром в композициях, в которых большую роль играет великий голос земли».

Героиней большинства полотен мастера является прекрасная, дикая и загадочная таитянская женщина. Именно через ее величественный и гибкий образ Гоген передает свое пантеистическое видение мира.

Так, в полотне «Женщина, держащая плод» совершенно обыденный бытовой мотив художник превратил в возвышенно-эстетический. На первом плане изображена молодая девушка, таитянка в возрасте невесты, в ярко-красном парео, держащая бережно, словно ребенка, плод тропического растения.

В некотором отдалении от нее, на фоне хижин, сидят ее подруги, внимательно смотрящие на зрителя. Стиль этой работы намного мягче и естественнее предыдущих полотен мастера. Рисунок почти утратил былую резкость, а линия приобрела гибкость и живость.

Посредством композиции Гоген ненавязчиво объединил плоскостные ритмичные мотивы, смягчив границы контрастных цветов. Колорит картины изыскан; благодаря разнообразию теплых розовых оттенков она словно подернута знойным маревом.

Силуэт женщины очерчен простыми и ясными контурами. Художник любуется её спокойным смуглым лицом, естественной грацией позы. Узор юбки напоминает форму ветвей и листьев над головой женщины.

У эрмитажной картины есть таитянское название, данное ей Гогеном. Оно переводится: «Куда идешь?». Этот вопрос островитяне задают встречным. Ответ должна дать главная героиня картины. Плод в ее руках — это тыква, употреблявшаяся как сосуд для воды. Если присмотреться, то можно даже различить веревочку, за которую держат сосуд.

— №6..

Гоген не стремится к оптической верности в передаче окружающего мира. Он пишет не столько то, что видит, сколько то, что хочет увидеть вокруг себя.

Картины Гогена по своей плоскостности, орнаментальности и яркости красок напоминают декоративные ткани и в известной степени — искусство восточных народов.

Кроме того, Гоген вызвал своим творчеством большой интерес к культуре неевропейских народов, и это составляет его несомненную заслугу.

Гогена поразила на Таити статуарная неподвижность людей, которая вызывала ощущение неизменности бытия и была в полном согласии с представлениями художника о первозданном мире.

Поэтому и в картинах Гогена позы таитян всегда спокойны, устойчивы, гармоничны. Женщина, держащая плод, может, кажется, простоять века, не шелохнувшись.

Это придает особый оттенок таитянскому названию картины «Еу хаэре иа ое» («Иди!»).

Природа как фон представлена в первозданном виде и непрерывно развивается по естественным законам мироздания.

Человек, который способен полностью соединиться с космическим ритмом природы, вернуться к первозданному состоянию, получает особую благодать, способность преображаться и преображать самому.

Актуально-исторический аспект художественной идеи данного произведения заключается в конкретной представленной модели острова Таити как райского острова, жители которого уже получили благодать. Таитянки гармонично существуют внутри своей родной природы, с рождения встраиваясь в определенный космический ритм существования.

Отбрасывая случайное, художник стремится выявить в полотнах тот духовный мир, то настроение, которое содержится в окружающей природе. Искусство — это обобщение, которое надо уметь извлечь из натуры, — таков основной тезис Гогена.

И он находит формы и образы, наиболее полно передающие характерное во внешнем облике, манере поведения таитян. Отсюда частое повторение в ряде картин аналогичных поз, жестов, лиц, отсюда и несколько вариантов одной композиции.

Казалось бы, сюжетно картины Гогена просты, в них ничего не происходит — люди сидят, стоят, лежат. Но ни одна не является повторением натуры, хотя все построено на реальных наблюдениях.

Источник: https://studwood.ru/1565652/kulturologiya/analiz_kartiny

Женщины Поля Гогена

Женщины Поля Гогена
В первый раз он приехал на Таити жить — Франция ему опостылела.Во второй раз Гоген приехал сюда, чтобы умереть…  Темпераментного живописца больше всего влекли женщины. Вечерами Поль отправлялся на туземный «бал» в столичном парке, где играл духовой оркестр.

Вот описание, оставленное современником: «Всюду видишь группы островитянок в длинных белых платьях, с густыми распущенными черными волосами, темными глазами и зовущими чувственными губами. У каждой в черных волосах — великолепная белая гардения; они удобно устраиваются на циновках, обмахиваются веерами и курят длинные канакские сигареты.

Чуть видимые в полутьме, которая так располагает к флирту и интимной беседе, они принимают комплименты, хвалу и шутливые реплики мужчин с восхитительным обаянием, присущим этим жительницам тропиков, таким пикантным, благодаря их безнравственности, невероятно смелому языку и необузданной жизнерадостности». > 

Таитянские женщины на побережье. 1891.Париж. Музей Д' Орсэ.

По словам французского писателя Дефонтена, «угодить на них невозможно, им всегда не хватает денег, как бы щедры вы ни были… Думать о завтрашнем дне и испытывать благодарность — и то, и другое одинаково чуждо таитянкам. Они живут лишь настоящим, о будущем не помышляют, прошлого не помнят. Самый нежный, самый преданный любовник забыт, едва ступил за порог, забыт буквально на следующий же день. Главное для них — опьянять себя песнями, танцами, алкоголем и любовью»… 

Парау Парау — Беседа. 1891.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Надпись, сделанная художником на холсте, переводится с языка островитян как «слова, слова» или «сплетни». Сидящие кружком женщины заняты беседой, но будничность сюжета не мешает ощущению таинственности происходящего. Художник не столько изображает конкретную реальность, сколько создает образ вечного мира с неизменным течением жизни. Экзотика таитянской природы — органичная часть этого мира.

Надо отдать справедливость Гогену — он не мучился подобными мыслями, не влюблялся, не переживал и не требовал от таитянских дам того, чего они, по определению, не могли дать. Не сумев поселиться под небом Полинезии с любимой женой, Поль, как умел, до конца своих дней утешался любовью телесной. На острове, где издревле сексуальная свобода была полной и безграничной, где солдаты и торговцы из Европы давали деньги за то, что «таитянки в своей родной деревне безвозмездно дарили любому неженатому мужчине», оставалось только ткнуть пальцем в подходящий «товар» и уплатить договорную цену тем, кто считался опекунами данной вахины. 

Её зовут Вайраумати. 1892.Москва. Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. Он был счастлив: ему легко работалось, в хижине ждала шестнадцатилетняя Техура, девушка с продолговатым смуглым лицом и волнистыми волосами — родители взяли за нее совсем недорого. По ночам в хижине тлел ночник — Техура боялась ждущих своего часа призраков; утром он приносил воду из колодца, поливал огород и вставал к мольберту. Такая жизнь могла бы продолжаться вечно… Однажды Техура рассказала Гогену о тайном обществе, которое пользовалось исключительным влиянием на островах,- обществе Ареои. Ареои считали себя адептами бога Оро. Гогена охватила идея написать картину на сюжет из легенды о боге Оро. Картину Гоген назвал «Её зовут Вайраумати». Вайраумати восседает на ложе любви, устланном роскошными тканями, а на низком столике у её ног лежат свежие плоды — угощение для возлюбленного. За её спиной стоит Оро в красной набедренной повязке. В глубине картины — два идола,- придуманный Гогеном таитянский рельеф, олицетворяющий любовь.

Тапераа Махана — Ранний вечер. 1892.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Женщины, усевшиеся поболтать в тени деревьев — деталь, отражающая особенности деревенской жизни на Таити: деревня просыпается после дневного зноя. В этой детали художник видел характерное воплощение замедленного ритма океанистской жизни. Таитянки Гогена неотделимы от природы, на фоне которой они представлены. Идущие женщины символизируют смену двух эпох на Таити: две таитянки справа приоделись в платья, представляющие собой курьезную смесь таитянской и европейской моды; третья таитянка, направляющаяся к хижине, одета в традиционную юбку. На первый взгляд, это чисто жанровая композиция, сотканная из различных подробностей повседневной жизни. Однако все ее детали не несут ощутимой жанровой занимательности. Главный акцент делается не на повествовательных соблазнах сюжета, а на суггестивной, внушающей силе чистого цвета.

Манао Тупапау – Дух мертвых бодрствует. 1892.Буффало. Художественная галерея Олбрайт-Нокс. Название «Манао Тупапау» имеет два значения: «она думает о привидении» или «привидение думает о ней». Поводом к написанию полотна послужил случай, когда Гоген, уехав по делам в Папеэте, вернулся поздно ночью. К тому времени масло в лампе исчерпалось, и дом был окутан мраком. Поль чиркнул спичкой и увидел: юная девочка-женщина, оцепенев от ужаса, дрожит, вцепившись в кровать. Туземцы очень боялись привидений и в своих хижинах всю ночь не гасили свет… Гоген заносит этот эпизод в свою записную книжку — и прозаически добавляет: «А вообще, это просто обнаженная натура из Полинезии». Художник в нем всегда сильнее, чем любовник или мыслитель…

В рукописи «Choses Diverses» есть отрывок под заглавием «Рождение картины»: «Манао тупапау» — «Дух мертвых бодрствует». «…Молодая канакская девушка лежит на животе, открывая одну сторону лица, искаженного испугом. Она отдыхает на ложе, убранном синим «парео» и желтой простыней, написанной светлым хромом. Фиолетово-пурпуровый фон усеян цветами, похожими на электрические искры, у ложа стоит несколько странная фигура. Я был увлечен формой и движениями; рисуя их, я не имел никакой другой заботы, как дать обнаженное тело. Это не более как этюд обнаженного тела, немного нескромный, и тем не менее я хотел создать из него целомудренную картину, передающую дух канакского народа, его характер и традиции.Канак в своей жизни интимно связан с «парео»; я им воспользовался как покрывалом постели. Простыня из материи древесной коры должна быть желтой, потому что этот цвет возбуждает у зрителей предчувствие чего-то неожиданного, потому что он создает впечатление света лампы, что избавляет меня от необходимости вводить настоящую лампу. Мне нужен фон, несколько пугающий. Фиолетовый цвет вполне подходит. 

Таитянские пасторали. 1892.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. В картине, исполненной художником на острове Таити, воплощена идиллия естественной «первобытной» жизни. На поиски этой гармонии мира Гоген и отправился в Полинезию. Романтическая мечта соединилась с впечатлениями от экзотической природы, своеобразного облика островитян и их естественной грации, таинственных верований и обычаев. Одна из девушек-таитянок играет на флейте. Эту музыку туземцы посвящали богине Луны — Хине. В картине передан вечерний час, когда с заходом солнца начиналось время ритуальных танцев и музыки в честь Хины. Рядом с собакой — вероятно, сосуд для жертвоприношений (мелких птиц и т.п.), выдолбленный из тыквы. Живописный строй картины — сочетания чистых красок, ритм линий и цветовых массивов — созвучен музыкальной теме.

Пити Тиена — Две сестры. 1892.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Две таитянки, девочки, сестры — пожалуй, лучшие образы детей в гогеновской живописи, навеянные, возможно, воспоминанием о собственной младшей дочери. Загадочно-условный пейзажный фон этого полотна контрастирует с целостным силуэтом детских фигур. Благородная простота и монументальность соединились здесь с деликатностью и даже беззащитностью, свойственной детству. Глядя на эту картину, невольно вспоминаешь высказывание Гогена о «женщинах-девочках», у которых в глазах, пронзительных и чистых, в удивительной неподвижности есть нечто древнее, возвышенное, религиозное.

Эа хаэре иа оэ — Куда идешь? (Женщина, держащая плод). 1893.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Картина была исполнена в Полинезии, куда художника привела романтическая мечта о естественной гармонии жизни. Экзотический, полный таинственности мир, не похожий на Европу. Впечатления от ярких красок и буйной растительности Океании, от облика и быта таитян стали для живописца источником вдохновения. В обыденном эпизоде из жизни островитян художник видит воплощение вечного ритма жизни, согласия человека и природы. Стоящая на первом плане таитянка с плодом в руке — Ева этого туземного рая. Отказавшись от правил традиционной живописи, а затем и от импрессионистической манеры, мастер создал собственный стиль. Уплощенность пространства, ритмические повторы линий, форм и цветовых пятен, чистые краски, положенные крупными массивами, создают повышенный декоративный эффект. Название картины на языке племени маори, в среде которого жил Гоген на Таити , «Eu haere ia oe» -переводится как формула таитянского приветствия «Куда идешь?». Простой мотив приобретает почти ритуальную торжественность — тыква, в которой носили воду, становится символическим атрибутом Евы таитянского рая. Художник свободно объединяет на плоскости богатые ритмические мотивы, изысканные краски вносят в картину ощущение солнечного света, который материализуется в медно-смуглом теле таитянки, в ее огненно- красном парео.

Болезнь и нищета заставили Гогена в 1893 вернуться в Париж. Двумя годами позже он вновь приехал на Таити. Работы Гогена второго таитянского периода сходны с декоративными фризовыми композициями. 

Женщина с острова Ява. 1893.

Наве наве моэ — Чудесный источник. 1894.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Картина была создана в Париже, после первого путешествия Гогена в Полинезию. Экзотический мир Океании пленил художника согласием природы и человека, сохранившего первобытную естественность. В произведении воплотились и воспоминания о Таити и романтическая мечта о гармонии всего сущего. Образы таитянок символизируют различные стадии жизни. Юная островитянка с сиянием над головой, погруженная в сон, — воплощение девственной чистоты. Вторая девушка с плодом в руке готова вкусить от него, подобно Еве. В глубине пейзажа туземки пляшут вокруг идола — таинственного древнего божества. Исполнено полотно в характерном стиле мастера — чистыми красками, положенными обобщенными плоскими пятнами, которые, как и линии, подчинены единому ритму.

Над берегом поднималась изумрудно-зеленая гора, синее небо опрокидывалось в голубую воду лагуны, но одетые в одинаковые белые костюмы пассажиры «Австралийца» видели лишь убогий, похожий на груду разбросанных по песку фанерных ящиков городок. Они приехали сюда для того, чтобы сколотить состояние или сделать карьеру, а человек, которому была открыта эта красота, приплыл на Таити умирать. 

Младенец (Рождество). 1896.

Сцена из жизни таитян. 1896. Картина была написана в Полинезии, куда Гогена привела мечта о первозданном мире. Некий эпизод из жизни островитян исполнен таинственности. Возможно, что его участники следят за каким-то религиозным действием, оставшимся за пределами изображения. Вечерний час — это время священных ритуалов. Художник, изучавший древние культы туземцев, часто вводил в свои произведения мотивы и символы, связанные с верованиями маори. Позы некоторых персонажей напоминают фигуры с фриза Парфенона. Ощущая общность древних культур, мастер обращался к египетским и античным памятникам. Образ изначальной естественной жизни живописец воссоздал в своей индивидуальной манере. Обобщённые пятна звучного цвета, уплощенность пространства, ритмические повторы линий создают великолепный декоративный эффект.

Жена короля. 1896.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Картина «Жена короля» написана Гогеном в период его второго пребывания на Таити. Таитянская Ева с красным веером за головой, знаком королевского рода, возле которой старцы ведут разговор о древе познания, изображена в позе, заставляющей вспомнить о «Венере Урбинской» Тициана и «Олимпии» Эдуарда Мане. Крадущийся по склону зверь с горящими глазами, воплощает загадку, скрытую в образе женщины. Ведущую роль в картине играет цвет, который Гоген трактует обобщенно, декоративно. В письме к своему другу Даниэлю де Монфреду художник писал: «…Мне кажется, что по цвету я еще никогда не создавал ни одной вещи с такой сильной торжественной звучностью».

В 1898, почти лишенной средств к существованию, в полном отчаянии, Гоген пытался покончить с собой. 

Те авае но Мариа — Месяц Марии. 1899.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Картина была написана в Полинезии, в последние годы жизни Гогена, прошедшие на острове Таити. Главная тема произведения — цветение весенней природы. В дохристианской Европе на начало мая приходились языческие праздники, посвященные ее пробуждению. В католической церкви майские службы связаны с культом девы Марии. Естественные ритмы жизни воплощены на полотне в гармонии линий и красок, рожденной впечатлениями художника от экзотического мира Океании и от древних восточных культур. Желтый цвет — особенно значимый в восточном искусстве. Поза женщины напоминает фигуру с рельефа храма на острове Ява, а ее белое одеяние — символ чистоты и у христиан, и у таитян. Воображение художника, соединив разные религиозные представления и верования, создало образ первозданной жизни.

Женщины на берегу моря (материнство). 1899.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Картина была написана художником в последние годы жизни на острове Таити. В экзотический мир Океании, жизнь в котором сохраняет естественное течение, Гоген уходит от европейской цивилизации. Тема материнства не раз возникала в полинезийский период творчества мастера. Появление данного произведения связано с конкретным событием: таитянская возлюбленная художника, Пахура, родила ему в 1899 г. сына. Реальная сцена обретает черты священного ритуала. Композиция напоминает традиционные в европейской религиозной живописи сцены поклонения младенцу. Особенно значительной кажется центральная фигура женщины с цветами в молитвенно сложенных руках. Декоративный эффект создают ритмически организованные массивы цвета и повторы контуров, характерные для индивидуальной манеры Гогена.

Три таитянки на желтом фоне. 1899.Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж. Картина были написана в Полинезии, где прошли последние годы жизни Гогена. Воображение художника, соединившее впечатления от Таити и от древних культур, создавало загадочные, насыщенные символами образы экзотического мира. Эти образы не всегда поддаются расшифровке. Возможно, и в данном произведении есть неразгаданный символический смысл. В то же время — это декоративная картина, в которой достигнута гармония цветовых пятен и ритмичных линий. В позах женщин — особая грация и пластика. Центральная из туземок напоминает фигуру, изображенную на рельефе храма Боробудур на острове Ява. Мир «дикарей» сохраняет ту естественную гармонию, которую утратила цивилизованная Европа.

• Использованы материалы:
• Жан Перье, журнал «КАРАВАН ИСТОРИЙ», январь 2000.
• Цифровая коллекция Государственного Эрмитажа (Санкт-Петербург).

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

1

Показы: 1 Охват: 0 Прочтений: 0

Источник: https://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43485168027