Р. вагнер «кольцо нибелунга»: содержание, видео, интересные факты, история

Кольцо Нибелунга: история власти и любви

Многие произведения искусства создавались их авторами на протяжение долгих лет. Подобное произошло с тетралогией немецкого композитора Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга».

«Осенью 1848 года я впервые набросал весь миф Нибелунгов», – писал композитор, однако полностью завершить произведение, в котором его «мировоззрение нашло наиболее законченное художественное воплощение», удалось лишь спустя 26 лет.

Кропотливая работа над либретто, постоянное совершенствование музыкальной ткани каждой из четырёх частей привели к вершине оперного творчества Вагнера – «Кольцо Нибелунга» воплотило вокальные традиции композитора, выраженные в его других операх.

В России прикоснуться к великому творению возможно в Санкт-Петербурге, где на сцене Мариинского театра в течение четырех вечеров исполняется Вагнеровское «Кольцо».

Сцена из спектакля

В основе тетралогии лежит мифическое сказание, созданное Вагнером на основе нескольких мифологических источников. Отказ от сюжета на историческую тему объяснялся автором просто: миф «во всякое время остается правдивым, а его содержание неисчерпаемым». Мифологию можно осовременить под любую эпоху, акцентируя внимание на вечных темах и проблемах.

Постановочная группа Мариинского театра, понимая это, не стала прибегать к банальному переносу оперы в наше время (как это делается в последнее время в большинстве театров). Оставив декорации и костюмы близкие по духу древним временам, перенос в настоящее время осуществляется благодаря великолепному исполнению партитуры оперы.

Вокальная точность певцов, слаженная работа оркестра под управлением маэстро Валерия Гергиева рисует перед зрителем картину мифа, наполненную переживаниями и страстями.

Отказ от сюжета на историческую тему объяснялся автором просто: миф «во всякое время остается правдивым, а его содержание неисчерпаемым»

Сюжет оперы можно сравнить с романом в нескольких частях или многосерийным сериалом, отражающим жизнь нескольких поколений: переплетения судеб, фатализм и неизбежный трагический финал.

«Золото Рейна» – «Предвечерие», предвосхищающее основные события тетралогии. Пролог имеет одноактное строение и состоит из четырех сцен, основной темой в которых является тема природы.

Светлая и беззаботная, как дочери Рейна – русалки, охраняющие сокровища, она развивается в последующих частях, постепенно окрашиваясь в мрачные тембры.

Воглинда — Жанна Домбровская, Альберих — Николай Путилин, Вельгунда — Ирина Васильева, Флосхильда — Екатерина Сергеева

Кульминацией первой части является похищение злобным нибелунгом Альберихом золота Рейна и создание Кольца – символа власти и могущества над всем окружающим миром. Желание овладеть им приводит ко многим драматичным моментам.

Верховный Бог – Вотан (Юрий Воробьёв), желающий приумножить свою силу, с помощью бога огня Логе (Михаил Векуа) обманом получает Кольцо Альбериха, заставляя последнего строить коварные планы мести.

«Кульминацией первой части является похищение злобным нибелунгом Альберихом золота Рейна и создание Кольца – символа власти и могущества над всем окружающим миром»

Брунгильда — Ольга Сергеева, Зигмунд — Дмитрий Воропаев, Зиглинда — Млада Худолей

Первая часть «Валькирия» представляет собой лирико-философский центр тетралогии, являясь самой психологически напряженной из её драм. Базой для «Валькирии» служит история любви полубога – сына Вотана от земной Женщины – Зигмунда (Дмитрий Воропаев) и его родной сестры-невесты Зиглинды (Екатерина Шиманович).

Зигмунд — Дмитрий Воропаев, Зиглинда — Млада Худолей

Верховный Бог постоянно вмешивался в жизнь своих внебрачных детей, защищая от возможных тягостей, для этого он просил свою божественную дочь – Валькирию Брунгильду помочь Зигмунду во время битвы. Но под давлением своей жены – Богини семейного очага Фрики он отказывает им в покровительстве и убивает своего сына, несмотря на то, что Зиглинда была беременна.

Первая часть «Валькирия» представляет собой лирико-философский центр тетралогии, являясь самой психологически напряженной из её драм

Зиглинда тоже могла погибнуть по воле отца, но её и будущего героя – Зигфрида спасает Валькирия. Брунгильда ослушалась Верховного Бога и жестоко поплатилась за это: отец лишил её божественности и погрузил в глубокий сон, пробудить из которого сможет только настоящий герой – главный герой второй и третей части – Зигфрид.

Зигфрид — Михаил Векуа

Образ Брунгильды в первой и второй части передавала сопрано Ольга Сергеева.

Мощные вокальные данные помогли ей передать самые главные сцены – сцену прощания с Вотаном в «Валькирии» и любовные дуэты с Зигфридом в «Зигфриде».

Зигфрид — Михаил Векуа, Миме — Андрей Попов

«Зигфрид» — эпико-героическая часть тетралогии, повествующая о создании Сверх-мужчиной Зигфридом меча Нотунга, его подвигах и спасении из огненного волшебного круга спящей Брунгильды. В их взаимоотношениях Кольцо перестает быть символом зла, теперь оно символ вечной любви. Большая роль в первой и второй части принадлежит оркестру.

Он завершает сцену прощания Вотана и Брунгильды, полную пророческих образов – мотива сна Брунгильды, героический рельеф темы Зигфрида, мотив судьбы, дающие проекцию дальнейшего течения драмы.

С помощью оркестра передается известный момент ковки меча и боя с Фафнером, по целенаправленности симфонического развития эти моменты сравнимы только с героическими симфониями другого немецкого композитора – Людвига ван Бетховена.

«Зигфрид» – эпико-героическая часть тетралогии, повествующая о создании Сверх-мужчиной Зигфридом меча Нотунга, его подвигах и спасении из огненного волшебного круга спящей Брунгильды

Последняя часть – «Гибель Богов» завершает четыре дня оперы. Погибают не только Боги, но и главные герои предыдущих дней: Зигфрид и Брунгильда. Удивительно, что в последний день исполнял партию Зигфрида Дмитрий Воропаев, раннее блиставший в партии отца героя – Зигмунда.

«Героический тенор» передал любовь к своим возлюбленным (Зиглинде и Брунгильде) и отважный характер персонажей, погубить которых может только предательство. Момент краха всех миров, тонко показанных постановщиками в виде различных уровней происходящих событий, стал настоящей кульминацией всей тетралогии.

Сцена из спектакля

Труппа Мариинского театра, стойко выдержавшая все дни «Кольца», в очередной раз доказала, что оперное искусство в России находится на высочайшем уровне.

Ведь только подобному театру под силу справиться с главным творением Рихарда Вагнера, раскрывающим его философию – тетралогией «Кольцо Нибелунга».

Источник: http://thewallmagazine.ru/ring-of-the-nibelungs/

Рихард Вагнер

По виденным раньше отрывкам из «Валькирии» у меня, признаюсь, сложилось не совсем верное представление об этом цикле. Технологическую часть я явно недооценила, а оркестровую, наоборот, чуть переоценила. Более точное мнение сложилось о вокале – в целом уровень действительно оказался 5 с маленьким минусом.

Если сравнивать главных героев с Евро-Кольцом – однозначно лучший Вотан (Брин Терфель), однозначно менее яркая Брунгильда (Дебора Войт звучит хорошо, но, конечно, ни до Штемме, ни до Теорин недотягивает), и более ровный Зигфрид, отпевший без единого сбоя, хотя тенор у Джея Хунтера Морриса настолько лирический, что порой это всё же сильно напрягает. Но – эти голоса вряд ли возможно было услышать на живых спектаклях. Звук определённо писался в студии (хотя зал местами тоже наложен). Естественно, всё вылизано до максимально возможного блеска, голоса вытянуты на такой уровень, на каком Терфель и Войт уже несколько лет не поют, звук от машинерии, на который жаловались многие зрители, убран. Не факт, что так стоит делать всем и всегда, но для этой записи такой перфекцилнистский технологичный подход, по-моему, лучшее решение. Вообще постановка выдающаяся – дорогая, конечно, невообразимо, но результат того стоит, и было бы нелогично подвергать его рискам живой записи.

Когда начинаешь смотреть американское «Золото Рейна», сразу попадаешь в какое-то шокирующе красивое пространство, где настоящие роскошные русалки не только поют, сидя на почти вертикальной стене, но и плавают вдоль этой стены. По этой же всяко-разно освещаемой стене к ним забирается Альберих, потом скатывается, потом опять забирается.

Как всё это происходит, непонятно. Только потом в одной из сцен с Логе, тоже периодически перемещающемуся под углом градусов в 50, я на секунду заметила у него нормальную такую цирковую страховку.

И такая же система, насколько я поняла, время от времени используется большинством персонажей, кроме великанов и нибелунгов, которым режиссёр выделил отдельные горизонтальные пласты.

Саму конструкцию, из которой постоянно выдвигаются пласты, строятся лестницы, складываются различные комбинации горизонтальных и вертикальных фигур, на которых происходит действие всего «Кольца», я описать не смогу. Как режиссёр Робер Лепаж додумался до неё, тем более не представляю.

Знаю только, что этот «герат» весит 40 тонн, включает какой-то дикий управляющий механизм и порядка тридцати компютерно-проекционных и осветительных точек. Проекции только подсветочные и абстрактные, порой причудливые и красивые, как на галлографическом фестивале, порой просто световыделительные, но тоже очень красивые.

При этом герои выглядят скорее классично, хотя и с кучей мелких модерновых примочек. Переосмыслительности и концептуальности в режиссуре тоже почти никакой – только отдельные интересные оттенки в проработке персонажей.

Вокально всё тоже не очень обычно, особенно поначалу. В «Золоте Рейна» по-вагнеровски не поёт никто. Артисты выдают сильный, драматически-насыщенный, но по-итальянски мягкий оперный звук. Так поёт Альберих, так поёт Вотан, так поёт Логе – так поют даже Фазольт с Фафнером!

По отдельным персоналиям скажу тут только про тех, кто не участвует дальше.

До того, как села смотреть постановку, я состава целиком не видела, титры за усаживаниями тоже практически пропустила, сцена с русалками поразила во всех отношениях, изысканно-нежный, ни на что не похожий вокал Терфеля вызвал упадок челюсти, но когда Доннера вышел петь Дуэйн Крофт – это убило уже вовсе наповал.

Когда такие люди поют пятиминутные партии… они что там, совсем с катушек слетели в своей Америке?! В общем, всякий патриот меня поймёт: это было не просто хорошо, а возмутительно хорошо. Но Дуэйна Крофта я обожаю ещё начиная с Онегина бог знает в каком году – а вот того, что у него есть брат, не знала. «Какой очаровательный, аристократичный Логе! – думала я.

– Что это? Кто это?..» Ричард Крофт звали этого Логе, и многие, конечно, замечательно проводят эту роль, но Крофт исполнил её по особенному – тонко, эффектно, но вообще без комических ужимок. Получился настоящий дух, который сам по себе, который был до Вотана и будет после, и который помогает ему, как умудрённый и изощрённый премьер-министр помогает молодому королю-герою.

Фазольт Франца-Йозефа Зелига также был настолько обворожителен как в вокальном, так и в постановочном отношении, что в этом месте вагнеровский сюжет уже ощутимо затрещал по швам.

Фрейя должна была влюбиться и остаться с таким Фазольтом, несмотря ни на что! Как же она могла… ну да, конечно, все знают, что ей положено вернуться под сестринское крыло, иначе канва порушится…

Но вообще это интересный вопрос: ведь многие и до этой постановки добавляли Фазольту обаяния «не по-вагнеровски» – а сумеет ли кто-нибудь привести эту коллизию к сценическому разрешению нового уровня так, чтобы Фрейя всё-таки влюбилась и осталась, но сюжет при этом не рухнул и текст не превратился в бессмыслицу? Да, господа режиссёры, это вам не махровый халат для Вотана придумать, а настоящую концепцию!.. Впрочем, в этом «Золоте Рейна» такая концепция была бы не к месту, и с головой хватило уже постановочной и вокальной приподнятости происходящего. Восхитительно влюблённого бельканто-Фазольта убивает идейно-платонический бельканто-Фафнер – и виноватых нет, все правы, все хорошие, потому что нехорошие, конечно, не могут так петь.

Ещё более непривычно, чем солисты, звучит оркестр. За потрясающей картинкой и очаровательными песнопениями героев порой вовсе забываешь, что он есть.

В «Валькирии» всё пришло практически в идеально-равновесную норму. Музыкально это вообще лучшая часть американского «Кольца».

Ливайн, бедолага, там уже не встаёт со стула, но оркестр, наверное, за столько-то лет привык понимать своего дирижёра без лишних театральных жестов – звук течёт волнующейся прозрачной рекой, в классически чётком ливайновском стиле, но по-вагнеровски полноводно и динамично. Сравнивать с Баренбоймом, честно говоря, не хочется – оба были хороши в этой части.

Хотя во всех остальных я бы всё-таки отдала приоритет Баренбойму. Фабио Луизи, заменивший Ливайна в «Зигфриде» и «Гибели богов», ведёт блестящий метрополитеновский оркестр хорошо, но специально сказать что-то зрителю про Вагнера не имеет.

Кауфман, по-моему, на данный момент вообще единственный Зигмунд, не вызывающий вопросов – яркий, сильный, очень героичный и очень человечный одновременно. Певец владеет голосом, пластикой и мимикой просто идеально. Вестбрук подходит ему как по драматически-заниженному тембру, так и по сценическому темпераменту.

Представить себе более настоящих, страстных и эффектных Вельзунгов лично я затрудняюсь.

Про Брина Терфеля уже говорила: несмотря на снижающиеся кондиции, всё равно он пока лучший. В этой части «Кольца» он поёт уже «большого» вагнеровского Вотана, поёт так, что при этом можно бы даже не играть, но он ещё и играет так, что это захватывает целиком.

Дебора Войт – поёт мощно, делает всё грамотно, никаких хрипов и визгов на записи, естественно, нет, и выглядит певица, к слову, тоже неожиданно молодо и подтянуто.– в общем, всё более чем прилично, разве что немножко негибко. Притом что я, например, ожидала от неё более посредственного исполнения и меньшего соответствия образу, её Брунгильда в итоге очень порадовала.

И больше всего именно в «Валькирии», где ансамбли и Терфелем, и с Кауфманом не вызывали никаких вопросов. Стефани Блит, исполнявшая Фрику и «Валькирии» и в «Золоте Рейна» вокально была на высоте, но образ в целом больше запомнился не благодаря довольно-таки средним актёрским талантам певицы, а из-за шикарного яркого платья.

Визуальный ряд в «Валькирии» не такой разнообразный, как в «Золоте Рейна», и не такой яркий, как в «Зигфриде». Бытию валькирий приданы серо-стальные оттенки, земным персонажам – лесные и земляные. Но акценты в нужных местах проставлены скрупулезно и на монологе Вотана не заскучаешь.

Опять же – у всех великолепные костюмы, и я больше даже не буду о них говорить, потому что они великолепны в продолжении всего цикла. Единственный момент, который несколько разочаровал – «Полёт валькирий».

Под яркую динамичную музыку девы раскачиваются на некоем многоголовом чудовище – довольно-таки тяжеловесно и неторопливо – но, несмотря на эту неторопливость, видимым образом боятся упасть Эффект сцены в итоге близок к нулю, хотя спели все очень здорово.

«Зигфрид» потрясающе смотрится в первой части, где режиссёр, художники и светодизайнеры опять ушли в отрыв, как в «Золоте Рейна» – жилище Миме настолько живописно, что назвать его хижиной не поворачивается язык; Фафнер, лес и проход через огонь сделаны так, что лучше, кажется, и не намечтаешь.

Собственно, опера и потом хорошо смотрится – просто возникает небольшая неувязка с исполнителями.

В дуэтах с Миме и Странником Зигфрид Джея Хунтера Морриса звучит достаточно адекватно, в лирико-размыслительной сцене «подле Фафнера» – просто замечательно, но дальше с Брунгильдой… Постановка и тут продумана до мелочей, и на картинке дуэт есть, но по звуку он всё-таки не сложился.

Войт «делает» партнёра не столько на силе и красоте голоса, сколько на своём профессиональном многолетнем вагнерианстве. И затем, в «Гибели богов», почти все сцены НЕ с ней тоже получились у Морриса лучше. Хотя конкуренция там очень высока, и прекрасно выступили все.

Собственно, в «Зигфриде» большинство солистов тоже выступили прекрасно. Запомнилась – против обыкновения – Эрда в отличном исполнении Патриции Бардон. Эрик Оуэнс – вообще блистательный эксклюзив этого «Кольца». Его Альберих настолько вокально изыскан и разнообразен, что это опять-таки уже не Альберих «от Вагнера», а Яго-Альберих «от Верди-Вагнера».

Хундинг, Фафнер и Хаген – партии, мягко выражаясь, разные, и сделать их все на 5 (а две первых даже с плюсом) – результат, достойный какой-нибудь книги рекордов.

И есть у ясного глубокого голоса Кёнига чудесная особенность, стопроцентно соответствующая общей направленности этого цикла: все, кого поёт этот человек, становятся лучше – даже Хундинг, у которого, видно, просто что-то не заладилось с женой, хотя он к ней вроде бы со всем уважением.

В «Гибели богов» Ян Патерсон также вокально и визуально поднял своего Гунтера на такую достойно-человеческую высоту, которой Вагнер вроде бы в виду не имел. И опять-таки сравнительно – Гроховски в Евро-Кольце был отменно хорош, но он сыграл и спел то, что делали многие и до него.

Патерсон же вместе с Лепажем сделали больше, и каким-то не совсем даже понятным образом этот амбициозный, страстный, любящий и ошибающийся Гунтер как влитой вписался туда, где обычно истерят неуверенные в себе, слабовольные персонажи с претензией на злободневность.

Венди Брин Хармер – ещё один очень яркий луч света в этом радужном царстве. Чудесный звонкий голос, журчащий мелодизм, прекрасная внешность, актёрское обаяние – и, как результат, Фрея на 5+, Гутруна на 5+, и вдобавок Ортлинда в лучших старобайротских традициях «безпростойной» работы солистов.

Вальтрауд Майер в партии Вальтрауты также была предсказуемо хороша, работая на контрасте с Войт.

В общем, всё было бы отлично, если бы не Моррис со своей совершенно адекватной, даже по-старинному мощной героической внешностью – и вокалом бедолаги-Ленского на фоне правильно-вагнерианской Брунгильды и роскошных Гунтера и Хагена.

В результате человек выложился на все сто, придраться не к чему, и голос у него вполне приятный и неслабый, просто Зигфрид – это не его. Каким боком ты этого Вельзунга не поворачивай, а петь его без хельдентенорского напора – бессмысленно.

… Вот всё-таки не надо откладывать на завтра – а тем более на послезавтра :-)(. До этого места рецензия была написана по горячим следам и впечатление от постановки было таким сильным, что казалось, последний абзац с кратким описанием сценографии «Гибели богов» можно будет быстренько добавить в любую минуту.

Минута в итоге растянулась на полтора месяца, а в голове осталось очень много потрясающих картин из первых трёх частей американского «Кольца нибелунга» – и практически ничего из последней. Почему так – точно сказать не могу, ощущения того, что эта часть слабее прочих, по ходу просмотра не было.

Наверное, с этим «Кольцом» просто случился перебор впечатлений, и после «Зигфрида» «динамическая память» уже оказалась забита под завязку. Из того, что всё-таки помню про «Гибель богов»: Гране в полный рост, красивое сопровождение путешествия Зигфрида по Рейну, отличные, очень человечные сцены у Гибихунгов.

Источник: http://wagner.su/node/929

Краткое содержание: Рихард Вагнер. Гибель богов

ГИБЕЛЬ БОГОВ

Третий день тетралогии «Кольцо нибелунга» в трех актах (пяти картинах) с прологом

Либретто Р. Вагнера

Действующие лица:

ЗигфридБрунгильда, жена ЗигфридаВальтраута, ее сестра, валькирияГунтерГутруна, его сестраХаген, их сводный братАльберих, нибелунг (карлик), отец ХагенаТри норны, богини судьбыТри дочери Рейна

тенорсопраномеццо‑сопранобассопранобасбассопрано и альтсопрано и альт

Вассалы Гунтера.

Действие происходит на берегу Рейна в сказочные времена.

СЮЖЕТ

Ночью на скале на берегу Рейна три норны прядут нить судеб мира. Близится конец власти богов: верховный бог Вотан в своем замке Валгалле, окруженный богами и героями, ждет последнего дня. Его гибель предопределена целой цепью преступлений; и первое из них — похищение золотого кольца у нибелунга Альбериха.

Когда-то, чтобы сковать из золота Рейна это кольцо, дающее несметные богатства и власть над миром, Альберих отрекся от любви. Теперь над кольцом тяготеет страшное проклятье, несущее гибель всякому, кто захочет им обладать. Внезапно нить судеб рвется — вещему знанью норн пришел конец; они исчезают во мраке. Восходит солнце. Зигфрид прощается с Брунгильдой.

Жажда странствий и познания мира, что привела его к окруженной пламенем скале, где покоилась погруженная в волшебный сон валькирия Брунгильда, теперь влечет Зигфрида в широкий мир. Надев жене на палец золотое кольцо — залог любви, он отправляется вниз по Рейну.

Гунтер согласен с ним породниться, но пусть Зигфрид раньше добудет ему в жены прекрасную валькирию Брунгильду: ведь только неустрашимый герой может пройти сквозь огненный вал, окружающий скалу валькирии.

Скрепив свой союз клятвой кровного братства, Зигфрид отправляется в путь — волшебный шлем, что он добыл вместе с сокровищем нибелунгов, убив охранявшего их дракона, позволит ему принять облик Гунтера. Хаген, торжествуя, ждет их возвращения. Его план близок к осуществлению: обманутый Зигфрид привезет Гунтеру свою собственную жену, а ему, Хагену — золотое кольцо, и он станет властелином мира.

А в это время Брунгильда, полная мыслями о Зигфриде, любуется кольцом. Напрасно прилетевшая сестра-валькирия молит ее вернуть кольцо дочерям Рейна,— только это может спасти от гибели ее отца Вотана и всех богов, — Брунгильда не хочет расстаться с подарком супруга.

Вдруг у огненного вала возникает фигура витязя. Брунгильда бросается навстречу, ожидая увидеть Зигфрида, — и в ужасе отступает: перед ней стоит незнакомый воин в золотом шлеме, который называет себя Гунтером.

После недолгой борьбы он сильной рукой срывает с пальца Брунгильды кольцо и уводит ее с собой.

В ночном мраке спящему Хагену является его отец — нибелунг Альберих. Когда-то он обманом и насилием овладел смертной женщиной, чтобы сын помог ему в борьбе с богами за власть над миром. Теперь золотое кольцо в руках Зигфрида, но он не знает его волшебной силы.

Хаген должен погубить Зигфрида — и тогда Альберих станет властелином мира. С восходом солнца нибелунг исчезает. Слышен радостный голос возвратившегося Зигфрида. Хаген трубит в рог, сзывая вассалов — пора готовиться к свадьбе. Торжествующий Гунтер приводит Брунгильду.

Гунтер, колеблясь и подозревая друга в измене — ведь на руке Зигфрида кольцо Брунгильды — дает свое согласие: блеск сокровищ Зигфрида ослепил и его.

Отбившись от охотников, Зигфрид выходит на берег Рейна. Шаловливые русалки выплывают ему навстречу и просят отдать золотое кольцо. Зигфрид согласен. Но стоило лишь дочерям Рейна сказать, что вместе с кольцом он избавляется от смертельной опасности, как герой вновь надевает кольцо на палец: никто не смеет назвать его трусом.

Оплакивая Зигфрида, русалки исчезают в волнах Рейна. Собираются охотники. Они просят Зигфрида рассказать о его приключениях и подвигах.

Герой начинает рассказ о своем детстве в лесу, о карлике Миме, воспитавшем его, о драконе-великане, хранившем золотой клад, о вещей птичке, чей язык ему понятен, когда он отведал крови убитого им дракона — и вдруг останавливается: он не может вспомнить, что произошло после смерти Миме.

Хаген незаметно подливает в его рог волшебный напиток и Зигфрид вспоминает все: и огненную скалу, и спящую валькирию, и свой поцелуй, разбудивший Брунгильду. Над лесом с зловещим карканьем пролетают два ворона. Зигфрид прислушивается к их крику, и в это время Хаген предательски поражает его в спину. Со словами любви к Брунгильде Зигфрид умирает.

А в замке Гибихунгов Гутруна предчувствует недоброе. Увидев траурное шествие с телом Зигфрида, она падает без чувств. Между братьями вспыхивает ссора из-за клада нибелунгов, и Хаген убивает Гунтера. Затем он наклоняется, чтобы снять с руки Зигфрида кольцо, но рука мертвого героя угрожающе подымается, и Хаген в ужасе отступает.

Внезапно среди пораженных горем и страхом людей появляется спокойная и величавая Брунгильда. Она приказывает развести на берегу Рейна погребальный костер: золотое кольцо вернется на дно реки, и кончится проклятье Альбериха, а боги, допустившие столько преступлений, погибнут в очищающем огне.

Костер разгорается, аБрунгильда в воинских доспехах на коне бросается в пламя. До самого неба вздымается огонь; в нем сгорает чертог богов — Валгалла. Хаген с отчаянным криком хватает кольцо, но волны заливают костер, и дочери Рейна со смехом увлекают Хагена на дно.



Источник: http://vsekratko.ru/opera/023.html

Новое байройтское «Кольцо нибелунга» (окончание)

Им было важно, чтобы за очередное «Кольцо» отвечали уважаемые немцы с богатым бэкграундом. Чем старше были эти люди, тем лучше.

Одним из самых авторитетных несостоявшихся режиссеров «Кольца» оказался Вим Вендерс (68 лет) – гуру немецкого кинематографа, автор бессмертного шедевра «Небо над Берлином».

Он долго думал, но так и не решился взять на себя ответственность за постановку на Зеленом холме.

А спектакли Байройтского фестиваля обсуждает вся страна, словно от месседжа очередной премьеры «Кольца» зависит жизнь Германии. И это не потому, что фрау канцлер посещает именно этот фестиваль. Меркель тысячу раз признавалась публично, что вагнерианкой она стала не так давно, что на Байройт ее «подсадил» меломан-муж.

Она даже специально надевает унылые старомодные платья, чтобы не светиться в светской хронике. Но, похоже, и Меркель ездит в Байройт, чтобы вместе с остальными помедитировать там о судьбах Германии и мира под музыку Вагнера. И чем больше в постановках документальных эпизодов – тем лучше медитируется.

В этом смысле интересно, как менялось отношение публики к «Парсифалю» Гатти-Херхайма. В прошлом году прощальному спектаклю, «забуканому» на премьере, устроили стоячую овацию минут на двадцать. Помимо фрейдистского разоблачения вагнеровских комплексов, Херхайм уложил в «Парсифаля» всю историю Байройта в режиме документальной хроники.

Если бы новое «Кольцо» делал Вендерс, то он бы непременно впал в романтизм, начал бы «лезть» в души героев, но альянс между режиссером и Вагнером не состоялся.

Тогда сестры кинулись искать другого харизматичного немца, способного продолжить линию Херхайма с его историческими прививками, под которые хорошо думается, и нашли в итоге Франка Касторфа – режиссера левацкого толка, для которого рассуждения о мировой революции и критика капитализма – дело жизни. Он торжественно сообщил в буклете, что ставит оперу про нефть.

Разлил пару ее капель на заправочной станции в Техасе, о чем мы уже писали в первом репортаже из Байройта по поводу интерпретации «Золота Рейна», и дальше благополучно отклонился от темы – ушел с головой в свой бэкграунд.

Часть четвертая. Ленин в Разливе

Действие «Валькирии» разворачивается в Баку, которое, как мы уже рассказывали, является второй важной остановкой в интернациональной истории освоения нефти.

О достоверности хронотопа ни Касторф, ни его художники не побеспокоились, поэтому большая часть публики, увидев резное деревянное зодчество и буквы кириллического алфавита на развешенных по стенкам лозунгам, решила, что дело происходит где-то в условной России.

В конце, когда поворотный круг покажет деревянное сооружение с изнанки, станет, в общем, понятно, что это старинная конструкция нефтяной вышки, и гештальт пытливого зануды как бы закроется. На самом деле Касторф посвящает «Валькирию» революционерам-романтикам первой волны.

Деревянная вилла – это собирательный образ конспиративной квартиры, подпольной типографии, места явок членов РСДРП, что-то вроде Шалаша Ленина в Разливе. Беглый партиец Зигмунд ищет укрытие в стане чужаков и обнаруживает прекрасную девушку Зиглинду, готовую оставить мужа и стать борцом за правое дело.

Точно Ленин и Инесса Арманд. Сила ассоциации становится еще более мощной, когда отец близнецов Вотан превращается в бородатого автора «Капитала», на похоронах дочери которого Ленин и Арманд познакомились.

Параллельно развивается чисто человеческая история – любовная драма, которую душевно отыгрывают Аня Кампе и Йохан Бота. Кампе и во время концертного исполнения Зиглинды в Петербурге растрогала слушателей до слез. В ней есть такой натурализм, простота, открытая эмоциональность, больше свойственная итальянским примадоннам.

В какой-то момент она напомнила милых героинь Миреллы Френи. Бота несколько раз выступал в Байройте по замене, и это всегда были качественные работы, но ему никогда не удавалось вписаться в эстетику спектакля, а здесь он присутствует с первой репетиции и его роль – это именно его роль. Плюс теплота и отзывчивость партнерши.

Пожалуй, Бота и Кампе – самая душевная пара этого «Кольца».

Не забыт еще один фигурант большевистской истории в Баку – Сталин, здесь он появляется как Хундинг в исполнении мощного баса Франца-Йозефа Зелига. Занятно, когда его право на убийство Зигмунда отстаивает Фрика (Клаудия Манке), наряженная в национальный азербайджанский костюм.

Часть пятая. Критика загнивающего капитализма, или Серийные убийства в обоих Берлинах

«Зигфрид» и «Гибель богов» как путеводитель по злачным местам Берлина, сначала восточного, потом западного. Основная идея проста до невозможности – если дурной человек ищет злоключений на свою голову, он находит их и на Александерплатц и в Кройцберге.

Марксистско-ленинистская эмблематика постепенно стирается к концу тетралогии, но в «Зигфриде» она еще присутствует.

Уазик, в котором живут Миме и Зигфрид, приютился у подножия скалы Рашмор, но вместо лиц американских президентов в бутафорской скале высечены знакомые лица вождей пролетариата – Маркса, Ленина, Сталина и Мао.

Миме, похожий то ли на Троцкого, то ли на Бухарина, безуспешно обучает Зигфрида ремеслу его отца – подпольщика, печатника, конспиратора. Зигфрид – абсолютный выродок с садистскими наклонностями.

Наркотики, алкоголь, костеты, проститутки. Голосу Райана, одного из лучших Зигфридов сегодня, свойственны истеричные женственные интонации. Это бы наверное мешало, если бы ему пришлось петь, скажем, в латах, изображая героического типа. Но для игры в такого «бесславного ублюдка», каким его показывает Касторф – голос изумительный. В «Гибели богов» Зигфрид быстро сближается с западноберлинским сбродом – семейкой Гунтера и Хагена.

Только в начале спектакля мы видим «хорошего» Зигфрида. Они и с Брунгильдой, вдруг ставшей похожей на домовитую и сердечную Зиглинду (красавица и умница Кэтрин Фостер), ведут скромную жизнь работяг в уютном райке, устроенном все в том же уазике Миме.

Еще одна хрупкая попытка Касторфа утвердить антибуржуазную эстетику. Когда к Брунгильде приходит за кольцом Вальтраута (Клаудия Манке), экс-валькирия ее не слушает – она бережно складывает свои платьица и пальто, купленные на блошином рынке.

Феерическая идиллия.

Часть шестая, заключительная

Коллега красиво написала, заметив, что мусор превращается в параноидальный сценографический лейтмотив, перекликающийся с навязчивым лейтмотивом меча в партитуре «Зигфрида». Сын Зигмунда бродит по помойкам, спит на асфальте в обнимку с урной, роется в мусорных баках и заворачивает трупы в полиэтилен.

Она полагает, что Касторф намеренно «опускает» вагнеровский миф, снижает пафос, попирает пословичную серьезность композитора. Убитого Зигфрида Хаген запихивает в черный мешок и бессмысленно молотит по трупу битой. Так Касторф физическим актом выбивает буржуазный дух, курящийся много лет в святилище Вагнера.

Пусть режиссер не справляется с замыслом «Кольца» – его идея с нефтью постыдно капитулирует, но высечь искру мирового пожара, который спалит замшелые взгляды на искусство, в том числе и на музыку Вагнера, ему с блеском удается.

Большое спасибо Кириллу Петренко, который также очень далек от того, чтобы делать священное чудовище из байройтской традиции исполнения «Кольца».

Несколько слов о последней провокации Касторфа. По идее Хаген, которого исполняет колоритный выходец с азиатского востока (корейский бас Аттила Юн) тонет в поднявшихся волнах Рейна. Но в отличие от Чапаева в одноименном фильме, Хаген благополучно выплывает. Вспоминаем азиатского вождя Мао, вырубленного в скале Рашмор, который хитро улыбался. Он как бы говорил – «все умрут, а я останусь!».

Следующий сезон в Байройте будет копировать предыдущий. Покажут «Кольцо» с Кириллом Петренко, «Лоэнгрина» с Андрисом Нелсонсом, «Летучего голландца» с Кристианом Тилеманом и «Тангейзера» с Алексом Кобером.

Два последних названия продолжают существовать в режиме work in progress.

Этим летом значительно дорабатывался «Голландец», а в следующем году постановочная команда будет «подправлять» невыносимого совершенно «Тангейзера» — только на один раз, потому что дальше его снимают с репертуара.

в начало →

Фото Э. Наврата

Источник: https://www.operanews.ru/13101402.html

Кольцо Нибелунгов Вагнера

Для Вагнера Нибелунг означает гном, а магическое кольцо было выковано гномами из чистого золота.

Основанное на скандинавской или немецкой мифологии, но, также придуманое по мотивам античных греческих драматических циклов, «Кольцо» бросает долгую тень на политическое и культурное будущее Европы.

До сих пор можно спорить, был ли причастен Вагнер к восхождению нацистов через долгое время после своей смерти, и была ли его популярность просто ими использована.

В 1848 волна весьма безуспешных революций охватила Европу, а Вагнер был довольно безуспешно вовлечен в радикальное движение в Германии.

Как только он обосновался в ссылке в Швеции, он начал писать «Кольцо» и развивать эстетическое оправдание, называемое им «Искусство будущего» (The Art-Work of the Future).

Эта маленькая книжка в действительности представляет две идеи: концепцию тотальной работы искусства и идею, что великие творцы могут говорить голосом народа.

«Тотальная работа искусства», или Gesamtkunstwerk в Германии, — это произведение, которое сочетает абсолютно разные искусства. Вагнер написали стихи и музыку для «Кольца».

Одна инновация, которая связала вместе Вагнеровские стихи и музыку, был лейтмотив, мелодия, которая представляла специфического героя или идею. Все эти принципы применимы сейчас и по отношению к игре World of Warcraft (WoW), так же как и к «Звездным войнам».

Игра World of Warcraft

Каждый из основных городов или местностей в WoW имеет свой лейтмотив, особую музыку, играющую, когда там появляется герой. Разнообразные пространства природы и архитектуры зачастую достаточно красивы и выражают отдельную природу событий, которые там происходят. Соединение всего вместе является основной нитью материи мифов, таких же комплексных, как и любая античная сага.

Согласно Вагнеру, Gesamtkunstwerk берет свою силу от Народа (Volk) – простого народа, понимаемого как этническая или культурная группа.

Вагнер предполагал, что обычный фольклор разделяет традиционную культуру, а великие художники должны ее усовершенствовать, чтоб создать величайшие произведения искусства.

Источник: http://kultprivet.ru/posts/kolco-nibelungov-vagnera

Оперная реформа Вагнера

Вклад Вагнера в мировую культуру определяется, прежде всего, его оперной реформой, без которой невозможно представить дальнейшую судьбу оперного жанра. Осуществляя ее, Вагнер стремился:

• к воплощению глобального, общечеловеческого содержания на основе легенд и мифов германо-скандинавского эпоса;
• к единству музыки и драмы;
• к непрерывному музыкально-драматическому действию.

Это привело его:

• к преимущественному использованию речитативного стиля;
• к симфонизации оперы на основе лейтмотивов;
• к отказу от традиционных оперных форм (арий, ансамблей).

В своем творчестве Вагнер никогда не обращался к современной тематике, к изображению повседневной жизни (исключение – «Нюрнбергские мейстерзингеры»). Единственным достойным литературным источником оперы он считал мифологию.

Композитор постоянно подчеркивал общезначимость мифа, который «во все времена остается правдивым». Характерен отход Вагнера от более или менее пассивного следования одному мифологическому источнику: как правило, в одной опере он синтезирует несколько легенд, создавая собственное эпическое повествование.

Актуализация мифа – принцип, который проходит через все вагнеровское творчество.

Переосмысливая миф в духе современности, Вагнер пытался на его основе дать картину современного капиталистического мира. Например, в «Лоэнгрине» он рассказывает о враждебности современного общества по отношению к истинному художнику, в «Кольце нибелунга» в аллегорической форме обличает жажду мировой власти.

Центральная идея вагнеровской реформы – синтез искусств. Он был убежден в том, что лишь в совместном действии музыка, поэзия, театральная игра способны создать всеохватную картину жизни.

Подобно Глюку, ведущую роль в оперном синтезе Вагнер отводил поэзии, а потому уделял огромное внимание либретто.

Он никогда не приступал к сочинению музыки до тех пор, пока не будет окончательно отшлифован текст.

Стремление к полному синтезу музыки и драмы, к точной и правдивой передаче поэтического слова привело композитора к опоре на декламационный стиль.

В музыкальной драме Вагнера музыка льется сплошным, непрерывным потоком, не прерываемым сухими речитативами или разговорными вставками. Этот музыкальный поток постоянно обновляется, изменяется и не возвращается к уже пройденному этапу. Вот почему композитор отказался от традиционных оперных арий и ансамблей с их замкнутостью, изолированностью друг от друга и репризной симметрией.

В противовес оперному номеру выдвигается принцип свободной сцены, которая строится на постоянно обновляемом материале и включает в себя певучие и речитативные эпизоды, сольные и ансамблевые. Таким образом, свободная сцена совмещает признаки различных оперных форм. Она может быть чисто сольной, ансамблевой, массовой, смешанной (например, сольной с включением хора).

Главное в этих свободных сценах – внутреннее, психологическое действие (борьба страстей, смены настроений). Внешняя же, событийная сторона сводится к минимуму.

Отсюда – перевес повествовательного начала над сценически действенным, чем оперы Вагнера резко отличаются от опер Верди, Бизе.

Объединяющую роль в вагнеровских свободных формах играет оркестр, значение которого резко возрастает. Именно в оркестровой партии концентрируются важнейшие музыкальные образы (лейтмотивы).

Вагнер распространяет на партию оркестра принципы симфонического развития: основные темы разрабатываются, противопоставляются друг другу, трансформируются, приобретая новый облик, полифонически сочетаются и т.д.

Подобно хору в античной трагедии оркестр Вагнера комментирует происходящее, поясняет смысл событий через сквозные темы – лейтмотивы.

Любая зрелая опера Вагнера содержит 10–20 лейтмотивов, наделенных конкретным программным содержанием. Вагнеровский лейтмотив – это не просто яркая музыкальная тема, а важнейшее средство, помогающее слушателю понять самую суть явлений. Именно лейтмотив вызывает нужные ассоциации, когда герои молчат или говорят совсем о другом.

Тетралогия «Кольцо нибелунга»

Главным делом своей жизни Вагнер справедливо считал создание тетралогии «Кольцо нибелунга». Действительно, и мировоззрение композитора, и принципы его реформы получили здесь свое законченное воплощение.

Это не только самое гигантское по масштабу творение Вагнера, но и самое грандиозное произведение во всей истории музыкального театра.

Как и в других своих сочинениях, в тетралогии композитор синтезировал несколько мифологических источников.

Самый древний – скандинавский цикл героических сказаний «Старшая Эдда» (IX–XI вв), где повествуется о богах древних германцев, о возникновении и гибели мира, о подвигах героев (в первую очередь, о Сигурде–Зигфриде). Отд.

Именно «лучезарный» Зигфрид, самый любимый народом образ сказания, вошедший во многие немецкие «народные книги», в первую очередь привлек внимание Вагнера. Композитор модернизировал его. Он подчеркивал в Зигфриде героическое начало и называл его «страстно ожидаемым человеком будущего», «социалистом–искупителем».

Но «Кольцо» не осталось драмой Зигфрида: первоначально задуманный в виде одной драмы, прославляющей свободное человечество («Смерть Зигфрида»), замысел Вагнера все более разрастался. При этом Зигфрид уступил первое место богу Вотану. Тип Вотана есть выражение идеала, диаметрально противоположного Зигфриду.

Правитель мира, воплощение безграничной власти, он охвачен сомнениями, поступает вопреки собственным желанием (обрекает на смерть сына, расстается с любимой дочерью Брунгильдой).

Невозможно в одной формуле выразить «общую идею» «Кольца нибелунга». В этом грандиозном произведении Вагнер говорит о судьбе всего мира. Здесь есть всё.

1 – обличение жажды власти и богатства. В статье «Познай самого себя» Вагнер раскрыл символику тетралогии.

Он пишет об Альберихе как образе «страшного владыки мира – капиталиста». Он подчеркивает, что сковать кольцо власти может лишь тот, кто откажется от любви.

Такое под силу лишь уродливому и отвергнутому Альбериху. Власть и любовь – понятия несовместимые.

2 – осуждение власти обычаев, всевозможных договоров и законов. Вагнер становится на сторону Зигмунда и Зиглинды, их кровосмесительной любви, против богини «обычая» и законных браков Фрики. Царство закона – Вальгалла – рушится в пламени.

3 – христианская идея искупления через любовь. Именно любовь вступает в борьбу с подавляющей силой эгоизма. Она воплощает высшую красоту человеческих отношений.

Так идея спасения и искупления приобретает в тетралогии поистине космические масштабы.

Каждая из музыкальных драм, составляющих тетралогию, обладает своими жанровыми признаками.

«Золото Рейна» относится к жанру сказочно-эпическому, «Валькирия» – лирическая драма, «Зигфрид» – героико-эпическая, «Закат богов» – трагедия.

Через все части тетралогии проходит развитие разветвленной системы лейтмотивов. Лейтмотивами наделены не только действующие лица, их чувства, но и философские понятия (проклятие, судьба, смерть), стихии природы (вода, огонь, радуга, лес), предметы (меч, шлем, копье).

Высшего развития в тетралогии достигает вагнеровский оркестр. Его состав огромен (преимущественно четверной). Особенно грандиозна медная группа.

Она состоит из 8 валторн, из них 4 могут быть заменены вагнеровскими тубами(с валторновыми мундштуками).

Помимо этого – 3 трубы и басовая труба, 4 тромбона (3 теноровых и 1 басовый), контрабасовая туба), огромное количество арф (6). Расширен и состав ударных.

Источник: http://musike.ru/index.php?id=80

Р. Вагнер. Кольцо нибелунга | 100 опер. Оперная музыка

Торжественное сценическое представление в четырех частях

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

Мысль об опере на сюжет германского национального эпоса — сказания о Зигфриде и нибелунгах — зародилась у Вагнера осенью 1848 года. Объединив различные сюжетные мотивы, он изложил их в небольшой статье.

На основе последнего ее раздела за шестнадцать дней было написано либретто оперы «Смерть Зигфрида» и сделано несколько музыкальных набросков. Революционные события прервали работу над музыкой; первоначальный замысел стал изменяться.

 Вагнера настолько увлек образ Зигфрида, что он решил посвятить ему еще одну оперу, «Юный Зигфрид», либретто которой было написано за три недели в 1851 году.

Работа над музыкой также растянулась на многие годы.

В 1854 году была закончена первая часть — «Золото Рейна». Тотчас же принявшись за сочинение музыки «Валькирии», Вагнер завершил ее в 1856 году.

Тогда же он начал работу над «Зигфридом», но в 1857 году, написав полтора акта, вынужден был надолго прервать сочинение оперы. Лишь после создания «Тристана и Изольды» и «Мейстерзингеров», поздней осенью 1868 года Вагнер принялся за третий акт «Зигфрида».

Но теперь работа шла с трудом: «Зигфрид» был закончен в 1871 году, параллельно писалась последняя часть — «Гибель богов».

Только в 1874 году, через 21 год после начала работы над музыкой и через 26 лет после создания либретто первой оперы, тетралогия «Кольцо нибелунга» была, наконец, завершена.

Вагнер настаивал на постановке всего цикла целиком. Однако против его воли в Мюнхене состоялись премьеры «Золота Рейна» (22 сентября 1869 года) и «Валькирии» (26 апреля 1870 года). Постановка всей тетралогии в специально построенном для вагнеровских опер театре в Байрейте (Бавария) 13—17 августа 1876 года вылилась в большое художественное событие мирового масштаба.

Литературные источники «Кольца нибелунга» многообразны. Корни сказания о нибелунгах уходят в глубокую древность германских племен. Один из наиболее старинных его вариантов запечатлен в «Старшей Эдде» — сборнике мифологических и героических песен, записанных в Скандинавии в XII—XIII веках (датированы примерно IX—XI веками).

На ее основе в середине XIII века возникла прозаическая «Песня о Вельсунгах», она и послужила главным источником вагнеровского либретто. В меньшей мере был использован немецкий вариант сказания — «Песнь о нибелунгах», зато важную роль сыграла немецкая «народная книга» о неуязвимом («роговом») Зигфриде и различные сказки.

В старинном сказании Вагнер увидел актуальный, современный смысл. Солнечный Зигфрид, не знающий страха, был для него «вожделенным, чаемым нами человеком будущего», «социалистом-искупителем, явившимся на землю, чтобы уничтожить власть капитала».

Недаром, бросая вызов буржуазной морали, композитор сделал его незаконнорожденным: Зигфрид — сын брата и сестры. Важное значение в трактовке Вагнера приобрел образ верховного бога Вотана — нерешительного, разъедаемого рефлексией, склонного к философствованию, а не к действию, подавленного злом и несправедливостью, царящими вокруг.

«Вотан до мельчайших деталей похож на нас, — писал Вагнер другу. — Он — свод всей интеллигентности нашего времени… Такая именно фигура, — ты должен это признать, — представляет для нас глубочайший интерес».

Одна из основных тем «Кольца нибелунга» — тема губительной власти золота — приобрела остро современное, антикапиталистическое звучание.

И всемогущие боги, и сильные, но недалекие великаны, и коварные нибелунги, и люди — смелые и отважные, робкие и трусливые, — все охвачены стяжательством, жаждой богатства, власти, готовы отречься от человеческих чувств, встать на путь насилия, лжи и обмана.

 Вагнер страстно желает гибели этого несправедливого общества, гигантской катастрофы, которая разрушит весь мир — и погребет под его обломками все пороки и преступления людей.

Источник: http://100oper.ru/kolco-nibelunga.html